Графиня Т.К.Толстая |
Внучка известной красавицы-певицы, исполнительницы цыганских романсов Марии Васильевны Шиловской-Вердеревской - она не могла не петь!
Дочь талантливого автора-композитора Константина Шиловского, она не могла не писать слова и музыку к прекрасным романсам, ставших сегодня классикой жанра!
Будущая графиня с детства была дружна с московскими хоровыми цыганами, ее бабушка по воспоминаниям современником была Шаляпиным в юбке, за 50 лет до Шаляпина.
Мария Васильвна Вердеревская изумительно, с чувством и благородством пела русские цыганские романсы в 50-ых годах 19-ого века.
Мария Васильвна Вердеревская |
С 1858 жила в Москве. В её доме бывали А. Серов, Н. Рубинштейн, П. Чайковский, И. Тургенев, А. Островский, А. Чехов, П. Садовский. В имении В. ставились любительские оперные спектакли п/у дирижёра Мариинского т-ра К. Н. Лядова (отца композитора А. Лядова), устраивались лит.-муз. вечера.
Татьяна Константиновна появилась на свет в 1862 в семье русской дворянской семье К.Шиловского м св.княгини Имеретинской.
После развода родителей жила с матерью в Петербурге.
Училась в пансионе, с детства играла на гитаре и пела.
Из книги Татьяны Александровны Аксаковой-Сиверс Семейная хроника : в 2-х книгах
Тут в мое повествование входит новое лицо, заслуживающее обстоятельного описания: в кругах дворянско-цыганской богемы послереформенной Москвы большой известностью пользовался Константин Степанович Шиловский, человек очень талантливый и столь же беспутный. Под конец жизни он сделался актером и под фамилией Лашивского играл сначала у Корша, а потом (1888-1893 гг.) в Малом театре.Женат он был на св. княжне Имеретинской и имел трех детей (Тюлю, Сашку и Вовку), но бросил семью, увлекшись некоей Марией Порфирьевной Савельской (урожд. Веретенниковой), на которой и женился, предварительно посвятив ей модный в 80-х годах романс «Тигренок». Трудно себе представить женщину более некрасивую лицом, чем Мария Порфирьевна, но она была хорошо сложена, и ей одной известные чары сделали то, что после Шиловского она вышла замуж за Дмитрия Константиновича Сементовского-Курила, а затем, после смерти последнего, в 1911 г. похитила у той же Марии Константиновны Шиловской ее второго мужа Остроградского, за которого вышла замуж четвертым браком. (О моей встрече с Марией Порфирьевной в Висбадене в 1924 г. и ее трагической смерти я буду говорить в свое время.)
Дочь Константина Степановича Шиловского Татьяна Константиновна (Тюля), живя с матерью в Петербурге, училась в одном пансионе с маминой двоюродной сестрой Натой Штер — оттуда давнишнее ее знакомство с нашей семьей. Лет 20-ти она вышла замуж за лейб-гусара Петра Михайловича Котляревского.
Пепа Котляревский с виду напоминал игрушечного гусара. Он был невелик ростом, складен фигурой и лицом, не очень умен, очень богат и еще более тщеславен. Из-за своего «фанфаронства» он умудрился в несколько лет спустить свое состояние на приемы, устраиваемые с большой пышностью, для офицеров гусарского полка с вел. кн. Николаем Николаевичем во главе. У Котляревского все должно было быть лучше, чем у других, а это стоило больших денег. Не довольствуясь обедами и вечерами в Петербурге, он от времени до времени заказывал экстренный поезд и вез всех гостей «на пикник» в свое имение Полтавской губ. Туда же одновременно ехал и хор цыган. Но никто, по мнению знатоков, не мог соперничать в цыганском пении с хозяйкой дома, которая унаследовала от отца необычайную музыкальность, вкладывала в каждый романс что-то свое поэтическое и облагораживающее.
Особого единения между супругами Котляревскими, кажется, никогда не было, а как только, по причине нехватки денег, кончился вечный праздник, отношения дали трещину. Как раз в это время Татьяна Константиновна встретила у нас Николая Толстого, а Котляревский со своей стороны сильно увлекся венгеркой по имени Эрмина. (Я это знаю потому, что, рассматривая его портсигар, украшенный монограммами и эмблемами, я обнаружила среди них золотого горностая и с любопытством, свойственным подростку, постаралась узнать, что это значит: Ermine — горностай.)
По причине всего вышеизложенного Котляревские решили полюбовно разойтись «sans scandale, sans vacarme, sans une larme». Из остатков своего состояния Петр Михайлович купил жене небольшое именьице в Звенигородском уезде при селе Бабкино (известное по пребыванию там Чехова), и как только закончился развод, Тюля обвенчалась с Толстым и переехала на удельную дачу в Быково.
Совместная жизнь Толстых длилась только полгода и закончилась катастрофой. Новый 1907 год они встречали у себя в Быкове. В гостях у них был брат Татьяны Константиновны Владимир Шиловский, С.С. Перфильев, двоюродная сестра Толстого Алина Кодынец и его младший брат Никита. Засиделись поздно, хорошо выпили. Крепко уснули. Утром прислуга, растопляя печки, неосторожно плеснула керосин в огонь. Вспыхнул пожар. Прежде всего загорелась лестница, ведущая во второй этаж. Когда хозяева и гости проснулись и поняли, в чем дело, путь вниз был отрезан. Пришлось прыгать через окна. Пораненная разбитыми стеклами, Татьяна Константиновна оказалась на снегу и видела как ее муж и брат, спустившись таким же образом, распоряжались тушением пожара. Вдруг Толстой крикнул Шиловскому: «Вовка! У меня под кроватью сундук с казенными деньгами! Надо спасать!» Оба они бросились в горящий дом и никогда не вернулись. Крыша обрушилась, похоронив под собою шесть человек (погибли Толстой, Шиловский, Перфильев, Алина Кодынец, лакей и горничная). Живыми остались Татьяна Константиновна и Никита Толстой, спавший в нижнем этаже. Мы с мамой узнали о Быковском пожаре из газет, т.к. проводили каникулы в Петербурге. Вернувшись в Москву, мы увидели Тюлю в глубоком трауре, но сдержанной. Она никогда не выносила свои переживания на широкую публику и многие принимали ее спокойствие за бесчувственность. Я этого не думала и не думаю. После смерти Толстого Татьяна Константиновна поселилась в небольшой квартирке в Настасьинском пер. (близ Малой Дмитровки). Часть года она проводила в Бурнаке, иногда гостила у своей матери в Петербурге или у вел. кн. Николая Николаевича в Першине, но с большим удовольствием сидела у себя дома, окруженная собаками и небольшим кругом друзей, среди которых превалировал тип охотника, который свободнее чувствует себя в поддевке, чем в английском костюме. Постоянным посетителем Настасьинского пер. был ветеринарный врач Н.Н. Тоболкин, который так часто лечил Тюлиных собак, что стал другом дома. В небольшой комнате, сразу из передней, жил вместе со своим приятелем Ваней Пустоваловым Никита Толстой, ставший после окончания гимназии вечным студентом. К Татьяне Константиновне часто заходили цыгане из Стрельнинского хора вспомнить с нею какой-нибудь старинный напев или спросить совета относительно того или иного аккомпанемента; на диване в столовой постоянно ночевал приехавший из провинции приятель или родственник, словом обстановка была самая безалаберная. И среди всего этого беспорядка и порою даже убожества, восседала Татьяна Константиновна, как некая царица Семирамида, которая всегда остается сама собой и над которой внешняя обстановка не имеетникакой власти. Богемный стиль был ей приятен и даже необходим, как «питательная среда», но я не могу представить себе, чтобы Тюля могла опуститься и позволить себе жест или интонацию, которые были бы, как говорят англичане, «quise the thing» (не совсем то, что надо)
Вы бы хоть ошибки исправили, прежде чем публиковать. Что за композитор Чаковский? Позорище. И фотография якобы Константина Шиловского - это фото его брата Владимира графа Васильева-Шиловского. Я не знаю, какие цели у Вас были при создании данной публикации. Но получился фейк.
ОтветитьУдалить